15:52 

Доступ к записи ограничен

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

10:40 

Доступ к записи ограничен

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

12:59 

Доступ к записи ограничен

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

08:07 

Доступ к записи ограничен

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

11:29 

Доступ к записи ограничен

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

12:23 

Доступ к записи ограничен

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

19:26 

Доступ к записи ограничен

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

11:53

Любимый отрывок из любимого "Обещания на рассвете".
Просто пусть будет.

"Драматическая огласка моего будущего величия, сделанная моей матерью перед жильцами дома 16 по Большой Погулянке, вызвала смех не у всех присутствовавших.
Среди них был некий господин Пекельный — что по-польски означает «из адского пекла». Не знаю, при каких обстоятельствах предки этого милейшего человека получили столь необычную фамилию, но я впервые видел, чтобы фамилия настолько не вязалась с носившим ее человеком. Господин Пекельный был похож на грустную, педантически чистую и озабоченную мышь; у него был до того скромный, неприметный и отсутствующий вид, какой, наверное, бывает у человека, принужденного в силу обстоятельств и вопреки всему оторваться от земли. Это была впечатлительная натура, и уверенность, с которой моя мать пророчествовала, по библейской традиции положив руку мне на голову, глубоко взволновала его. Всякий раз, встречаясь со мной на лестнице, он останавливался и серьезно, с уважением смотрел на меня. Пару раз он даже решился потрепать меня по щеке, после чего подарил мне две дюжины солдатиков и картонную крепость. Он даже пригласил меня к себе и щедро угостил конфетами и рахат-лукумом. Пока я объедался — никогда не знаешь, что будет завтра, — маленький человек сидел передо мной, поглаживая порыжевшую от табака бороденку. И вот наконец последовала трогательная просьба, крик души, признание в необузданной и тайно глодавшей его амбиции, таившейся в тихой мышиной груди:
— Когда ты станешь…
Он застенчиво огляделся по сторонам, вероятно сознавая свою наивность, но не в силах совладать с собой.
— Когда ты станешь… всем тем, о чем говорила твоя мать…
Я внимательно смотрел на него. Коробка рахат-лукума была едва начата. Инстинктивно я чувствовал, что имел на нее право только благодаря ослепительному будущему, которое мне пророчила мать.
— Я стану французским посланником, — с апломбом ответил я.
— Бери еще рахат-лукум, — сказал господин Пекельный, пододвигая ко мне коробку. Я взял. Он тихо кашлянул.
— Матери чувствуют такие вещи, — сказал он. — Может, ты и вправду станешь известным. И далее будешь писать книги или в газетах…
Он наклонился ко мне и положил руку мне на колено. Понизил голос:
— Так вот! Когда ты будешь встречаться с влиятельными и выдающимися людьми, пообещай, что скажешь им…
Внезапно дерзкий огонь честолюбия блеснул в глазах мыши.
— Обещай, что скажешь им: в Вильно, на улице Большая Погулянка, в доме шестнадцать, жил господин Пекельный…
Его умоляющий взгляд встретился с моим. Его рука лежала у меня на колене. Серьезно глядя на него, я ел рахат-лукум.
В конце войны в Англии, куда я прибыл четырьмя годами раньше, чтобы продолжать борьбу, Ее Величество Елизавета, мать ныне здравствующей королевы, производила смотр нашей эскадрильи в Хартфорд-Бридже. Вместе с экипажем я стоял навытяжку у нашего самолета. Королева остановилась прямо передо мной и с обворожительной улыбкой, снискавшей ей заслуженную популярность, спросила, откуда я родом. Я тактично ответил: «Из Ниццы», чтобы не путать Ее Всемилостивейшее Величество. Но вдруг… Это было сильнее меня. Будто наяву, мне представился маленький человек, который волновался и жестикулировал, топал ногой и рвал волосы из своей бороденки, тщась напомнить о себе. Я попробовал сдержаться, но слова сами собой слетели с языка, и, решившись осуществить безумную мечту человека-мыши, я громко и внятно сказал королеве:
— В Вильно, в доме шестнадцать по улице Большая Погулянка, жил такой господин Пекельный…
Ее Величество грациозно кивнула и продолжила смотр. Командир эскадрильи «Лоррен», милейший Анри де Ранкур, ядовито посмотрел на меня.
Ну что ж, я отработал свой рахат-лукум".

@темы: о родном и любимом, филоложкинское

11:56 

Доступ к записи ограничен

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

13:04 

Доступ к записи ограничен

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

12:36 

Доступ к записи ограничен

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

12:19 

Доступ к записи ограничен

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

14:09 

Доступ к записи ограничен

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

17:47 

Доступ к записи ограничен

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

07:57 

Доступ к записи ограничен

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

12:39 

Доступ к записи ограничен

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

10:01 

Доступ к записи ограничен

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

08:57 

Доступ к записи ограничен

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

08:53 

Доступ к записи ограничен

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

10:56 

Доступ к записи ограничен

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра