Дорогая ЧайнаяЧашка пригласила поучаствовать в марафоне, где нужно запостить первые кусочки семи любимых книг. Раз она меня в это безобразие втянула, для неё - этот винегрет из цитат))) Под ёлочку
1. 7 апреля 1928 года.
Через забор, в просветы густых завитков, мне было видно, как они бьют.
Идут к флажку, и я пошел забором. Ластер ищет в траве под деревом в цвету.
Вытащили флажок, бьют. Вставили назад флажок, пошли на гладкое, один ударил,
и другой ударил. Пошли дальше, и я пошел. Ластер подошел от дерева, и мы
идем вдоль забора, они стали, и мы тоже, и я смотрю через забор, а Ластер в
траве ищет.
-- Подай клюшки, кэдди! -- Ударил. Пошли от нас лугом. Я держусь за
забор и смотрю, как уходят.
-- Опять занюнил, -- говорит Ластер. -- Хорош младенец, тридцать три
годочка. А я еще в город таскался для тебя за тортом. Кончай вытье. Лучше
помоги искать монету, а то как я на артистов пойду вечером.
Они идут по лугу, бьют нечасто. Я иду забором туда, где флажок. Его
треплет среди яркой травы и деревьев.
2. Я дошел до расположения третьей роты на вершине холма, остановился и
посмотрел вниз, на наш лагерь, только теперь открывавшийся взгляду сквозь
быстро поредевший утренний туман. В тот день мы его оставляли. Три месяца
назад, когда мы сюда входили, все было покрыто снегом; сегодня кругом
пробивалась первая весенняя зелень. Тогда я подумал, что, какие бы ужасные
картины разорения ни ждали нас впереди, плачевнее этого зрелища я ничего не
увижу; теперь я думал о том, что не увезу с собой отсюда ни одного
мало-мальски светлого воспоминания.
Здесь умерла любовь между мною и армией.
3. Дорогие соседи, добрейшие обыватели, почтенные граждане! Я высунулся из окна с заранее обдуманным намерением: мне скучно, дорогие соседи, меня грызет тоска, почтенные граждане, сердце мое ссохлось и свернулось штопором, как лимонная корка на раскаленной солнцем мостовой.
Почтенные обыватели! Это верно, что на дворе тысяча девятьсот двадцать второй год.
4. В углу курительного вагона первого класса судья Уоргрейв – он недавно вышел в отставку – попыхивал сигарой и просматривал отдел политики в «Таймс». Вскоре он отложил газету и выглянул из окна. Поезд проезжал через Сомерсет. Судья подсчитал – ему оставалось еще два часа пути.
5. В то утро Фемель впервые был с ней невежлив, можно сказать, груб. Он позвонил около половины двенадцатого, и уже самый голос его предвещал беду; к таким интонациям она не привыкла, и именно потому, что слова были, как всегда, корректны, ее испугал тон: вся вежливость Фемеля свелась к голой формуле, словно он предлагал ей Н2О вместо воды.
– Пожалуйста, – сказал он, – достаньте из письменного стола красную карточку, которую я дал вам четыре года назад.
6. 1801. Я только что вернулся от своего хозяина - единственного соседа, который будет мне здесь докучать. Место поистине прекрасное! Во всей Англии едва ли я сыскал бы уголок, так идеально удаленный от светской суеты. Совершенный рай для мизантропа! А мистер Хитклиф и я - оба мы прямо созданы для того, чтобы делить между собой уединение. Превосходный человек! Он и не представляет себе, какую теплоту я почувствовал в сердце, увидав, что его черные глаза так недоверчиво ушли под брови, когда я подъехал на коне, и что он с настороженной решимостью еще глубже засунул пальцы за жилет, когда я назвал свое имя.
7. Огромная, черная стрела часов, застывшая перед своим ежеминутным жестом, сейчас вот дрогнет, и от ее тугого толчка тронется весь мир: медленно отвернется циферблат, полный отчаяния, презрения и скуки; столбы, один за другим, начнут проходить, унося, подобно равнодушным атлантам, вокзальный свод; потянется платформа, увозя в неведомый путь окурки, билетики, пятна солнца, плевки; не вращая вовсе колесами, проплывет железная тачка; книжный лоток, увешанный соблазнительными обложками – фотографиями жемчужно-голых красавиц, – пройдет тоже; и люди, люди, люди на потянувшейся платформе, переставляя ноги и все же не подвигаясь, шагая вперед и все же пятясь, – как мучительный сон, в котором есть и усилие неимоверное, и тошнота, и ватная слабость в икрах, и легкое головокружение, пройдут, отхлынут, уже замирая, уже почти падая навзничь…
Не буду никого персонально осаливать, дабы не напрягать в праздничные дни. Но буду очень рада, если кто-то из дорогих ПЧ захочет поучаствовать)))